Ливадия

За высокими окнами бывшего царского белого дворца осенний ветер нервно трепал вечнозеленые деревья и кусты. Шел противный дождь — нельзя было гулять.
Между порывами ветра слышался грозный гул прибоя. Полдень был словно вечер.
Зажженные люстры источали мягкий желтоватый свет. На гладком, тускло блестевшем паркете, в одном из множества залов лежала растянутая длинная красная ситцевая ткань, по которой мой отец очень старательно выводил кистью и белой гуашью не очень понятные мне по смыслу слова: «Да здравствует Великая Октябрьская социалистическая революция!» Было то ли межсезонье, то ли какой-то затянувшийся ремонт, но только некоторое время здесь не было никого.
Набегавшись по дворцу, я прильнул к окну.
— И королевич тут был, — сказал я. — А теперь мы.
— Какой королевич? — не понял отец.
— Царский сын. Ты ведь говорил, — ответил я.
— Да-да... — вспомнил отец, на мгновенье оторвавшись от писанины. И, приподняв голову, добавил: — Потом их всех расстреляли.
Я вздрогнул.
— И принца? — ужаснулся я.
— Всю семью, — ответил отец спокойно.
— А кто их убил? Плохие дяди?
— Ну почему же плохие? — в голосе отца сквозило легкое сожаление, примешанное с укором за мою такую глупую оценку, за мое непонимание очевидного, простого.
— Революцию, сынок, делали лучшие люди!
— А царевич был плохой?
— Он был таким же, как ты. Как все мальчики.
— Тогда зачем его убили? Почему взрослые не захотели, чтоб он жил?
— Сынок, не отвлекай меня. А то букву пропущу, — попросил отец.
Я вдруг увидел в окне большие круглые глаза, печальное лицо сверстника и отшатнулся.
Но это было просто мое отражение. Начал водить пальцем по прохладному потному стеклу, и оно тоскливо заныло.
— Прекрати! Не трогай стекло, — сказал строго отец. — Еще треснет — не расплатимся.
— Зачем люди живут и умирают? — произнес я с горьким чувством отчаяния. — Зачем человек родится, если его могут убить?
— Человек живет, чтобы оставить после себя полезный след, — ответил бодро отец.
— Как ты? — спросил я.
— Может быть, и как я. Вырастешь — все поймешь.
— И почему царя убили?
— Конечно.
— И королевича?
— Прошу тебя: не мешай.
— А я знаю, почему убили царя, — начал догадываться я. — Он был очень злой. И он верил в Бога. А ведь Бога нет. Правда, папа?
— Правда.
— Папа, а ты мог бы убить царя? Ты же стрелял на войне в фрицев. Помнишь, ты рассказывал?
— Царя? — отец чуть задумался и ответил: — Если бы приказали, то да.
— Значит, ты тоже лучший, — заключил я.
Отец не ответил.
— И царевича? — вдруг спросил я.
— Царе-е-евича, — повторил медленно отец. — Царевича, пожалуй, нет; не смог бы. Все-таки ребенок.
— Если бы и приказали?
— Ну, пристал! Я же просил... Иди, сынок, погуляй.
Ветер гудел и гудел неровно. Слышно было, как скрипели деревья, как шумно, нескончаемо лилась по водосточным трубам вода, как дрожали, дребезжа, где-то оконные стекла, и иногда резко хлопала дверь. И думалось: вот-вот качнутся стены — будто некая враждебная сила намеревалась сокрушить все вокруг, особенно ненавистные ей покой и красоту комнат, коридоров, лестничных пролётов, но злость ее только лишь эхом отзывалась по всему дворцу.
Пока отец расписывал словами кровавую ткань, я грустно бродил по безлюдным, полупустым, просторным залам Ливадийского дворца и думал, что царский сын тоже ступал по тому же паркету, по какому хожу и я; видел те же прекрасные потолки, двери, панели; поднимался по тем же великолепным лестницам, касался руками тех же перил... И, конечно же, наблюдал из окна те же горы, море...
Его расстреляли.
«Ну почему? — недоумевал я с болью, с глубоким страданием. — Зачем?..»
Мне даже иногда казалось, что Цесаревич — это я.

Александр Шаламов

 

Поиск по сайту

Внутренние ссылки

Посмотреть на нашем сайты страницы о наших друзьях:

Кадровое агентство FebaLine Авторская страница Ирины Фургал

Лаборатория декора Сайт о модульной электрике

Москиттеч - сайт интересный моделистам YADEKOR - путешествия поперек Москвы

Спортивно-оздоровительный клуб Фитнес-класс Магазин Ткани-Вера в Жулебино

Евровыкройка Ткани-С, ткани оптом



Реклама



Рейтинг@Mail.ru